Подобные публикации со всей очевидностью показывают, что религия становилась остовом схемы русской истории Вернадского. В этой связи автор выделят тезис, присутствующий уже в ранних эмигрантских работах Г. ВВернадского, о том, что разлад между самодержавием и русским народом был порожден петровской реформой церкви и что только восстановление патриархии могло бы смягчить то “расхождение” между императорским режимом и “народом”, которое “вылилось в события 1917 г. ” Подобные заключения ГВВернадского автор считает соответствующими евразийскому пониманию религии как главного фактора исторической причинности, превосходящего по своей значимости факторы социальные, экономические, политические. С доктриной единственной и единой русской православной церкви автор полагает тесно связанными националистические и шовинистические настроения евразийцев, которые в целом разделял и сам Г. С доктриной единственной и единой русской православной церкви автор полагает тесно связанными националистические и шовинистические настроения евразийцев, которые в целом разделял и сам Г. ВВернадский ЧДж Гальперин оценивает три первые монографии историка, написанные им в эмиграции в 20-30-е годы, как имеющие “исключительно евразийскую основу”. “Начертания русской истории”, “Опыт истории Евразии” и “Звенья русской культуры” явились, по его мнению, концентрацией идейных положений течения, что сближало их с теоретическими построениями Н. Трубецкого и ПСавицкого Публицистические по форме, тенденциозные по своей политической направленности, эти работы, считает Ч. ДжГальперин, не могут рассматриваться в качетве научных; являясь “выражением крайнего эмигрантского национализма”, они представляли собой “фантастические экстраполяции”, составленные из тенденциозно и произвольно подобранных фактов.